Пока лежал в больнице, придумал эту историю, расписал ее там, но теперь особо из-за работы и усталости времени нет заниматься ей. Так что выкладываю просто отрывок, что есть.
Жанр рассказа темное фентези. Мрачное, но без постоянных рек крови и эротики.
Название пока толком придумать не могу, но это вполне отображает суть истории. Пускай будет так.



Глава первая

Глава первая.

- Не самое приятное время вы выбрали для посиделок у костра, при такой-то погоде. Похоже, скоро будет дождь.
Полноватый старичок с цепкими серыми глазами торговца, поправил меховую шубу и, кряхтя да приговаривая на свои не те уже кости, уселся на импровизированную подушку, собранную из опавших листьев, пригрев ладони у костра. На небольшой лесной поляне, в окружении вековых дубов и елей и не менее древних, разбросанных тут и там серых валунов, покрытых зеленым мхом, стояли три крытые телеги; распряженные лошади, устав после тяжелого перехода, не спеша пощипывали сухое сено, не замечая кутивших неподалеку охранников этого небольшого каравана. Они от души гоготали, разливая по кружкам сидр, рассказывая друг другу разные бородатые байки и просто от души веселились. Где-то же неподалеку, изрядно перебрав с выпивкой и теперь пошатываясь, словно хлипкое деревце при сильных порывах ветра, бродил сын торговца.
Мало уже кто из присутствующих, кроме старика, обращал внимание на суровость здешней осенней погоды, морозившей щеки своим ледяным дыханием, и лес, утопавший в темной как сажа ночи. Разгоряченные выпивкой они даже позабыли о не спеша плывущей по грязному небу полной Луне, все реже выглядывавшей из-за тяжелых дождевых туч, медленно наползавших с севера. В такие дни люди обычно сидели по домам, наслаждаясь уютом, а не распивали спиртное посреди леса.
Старик подбросил немного веток в костер для разогрева и посмотрел на укутавшегося в плащ молодого человека. Странный, загадочный, молчаливый и, чего уж там, мрачный тип. Он уже целый час просидел в стороне ото всех, привалившись спиной к стволу дерева, не произнеся ни единого слова и не взглянув на выпивох, пару раз звавших его в свою компанию. Его мысли витали где-то далеко от мирской суеты, возможно в самых сокровенных мечтах… или же жутких кошмарах. Правда, когда старик подошел, то заметил как голова парня слегка повернулась в его сторону: парень услышал его, но виду не подал, продолжая наблюдать за отлетавшими от костра искорками.
Рядом с ним стоял его, наверное, единственный на свете друг – черный, жилистый конь, спокойный на вид, тихий, совсем не соответствующий своему мрачному окрасу. Конь не обратил внимания на прибывшего к ним человека, продолжив мирно посапывать. Со стороны человека реакции, впрочем, тоже не было никакой. Совсем. Только на лицо парня покрывалом упала тень, полностью скрыв того от любопытных глаз торговца. Нахмурив морщинистый лоб, старик подумал, что стоит оставить этого типа в покое, но любопытство и жажда поболтать с кем-то новым как всегда брали свое. Раз уж не хочет разговаривать, так пускай послушает:
- Разрешите немного потешить любопытство старого торговца, юноша, я ради этого даже выбрался из теплой повозки в эту продирающую до костей мерзлоту. Зачем вы едите в Брист? Хотите наняться к барону Ронто? – задавал он вопросы, поглядывая на реакцию парня. - Я слышал барон сейчас редко кого принимает, не знаю почему, может тот полнейший скряга, чему я не удивился бы совсем, такое сейчас сплошь и рядом, а может и охранять просто нечего. Не бывал я в этих местах еще. Но кое-что слышал.
От подброшенных в огонь веток пламя разгорелось сильнее, стало ярче, теплее. Этого вполне хватило, чтобы согреть ладони и разогнать сгустившуюся тьму, в том числе и на лице незнакомца, прибившегося к их каравану еще днем. И тут же старик пожалел о своем мимолетном желании мирно поболтать. Нет, парень не был уродом: короткие, чуть взъерошенные и не очень ровно подстриженные черные волосы; молодое, правильное лицо, которое, должно быть, привлекало бы к себе озорные взгляды юных девиц… когда-то. Но сейчас картину портил жутковатый шрам, пересекавший переносицу и левую щеку крест-накрест, да очень печальные, отращенные, уставшие серые глаза. В таких нельзя было увидеть теплоту или любовь, только снедавшую душу боль. Старик вдруг подумал, что у этого парня, наверняка, была суровая судьба. Незавидная. Нехорошая. И от этого любопытство торговца распалилось еще сильнее, он тут же забыл о своей мимолетной слабости и продолжил:
- Как вас зовут, молодой человек? Вы так и не представились, хотя и проехали с нами почти день. Мое имя Арчибальд. Я, как вы уже должно быть знаете, торговец и владелец этого небольшого каравана. Вместе со своим сыном и охраной еду в герцогство Вискотское.
Торговец приготовился было рассказать свою любимую историю о том, как он однажды стал помогать своему дяде по хозяйству и как потом ветер поносил его по королевствам, герцогствам и другим отметинам на его старой потертой временем карте, но незнакомец, неожиданного для Арчибальда, поднял голову и коротко и нехотя ответил:
- Габриэль.
Настала тишина. Продолжения не последовало, потому старик откашлялся и, вежливо склонив голову, продолжил:
- Приятно познакомиться с вами, Габриэль. Вы наемник? Я правильно понимаю? Просто ваш меч под плащом, - он ткнул пальцем на небольшой бугорок, выпиравший из-под плаща, – эти шрамы, извините за прямолинейность, и повадки говорят о вас как о воине, побывавшем не в одном сражении. Вольный наемник.
- У вас острый взгляд, - комплимент этот был произнесен с некой толикой любопытства, и лицо торговца засияло от радости: наконец удалось разговорить паренька. Можно гордиться таким, несомненно, достижением.
- Я не зря проучился на торговца у своего, да будут к нему благосклонны боги там, где он сейчас, дяди. Хороший был человек, умелый. И еще я имел дело с военными, приходилось торговать как-то во время пятилетней Навсанской войны. Правда, не долго, - торговец поморщился от неприятных воспоминаний. – С солдатами сложно порой вести дела. Они вспыльчивые и невоспитанные, понимают только язык силы. Не в обиду вам будет сказано. Хорошо хоть живым остался тогда. Надеюсь, не покажусь грубым, но можно я хоть одним глазком посмотрю на ваш клинок? Любопытство так и распирает, хи-х…
Вырвавшийся на волю смешок застрял где-то в горле, когда старик заметил резкую перемену в лице собеседника: брови его жестко и опасно сошлись, в глазах мелькнула явная угроза. Похоже, он случайно затронул какую-то запретную и болезненную тему и уже во второй раз пожалел, что вообще подошел к этому типу и принял в караван. Парень с минуту, а то и более, пристально изучал старика, явно оценивая, стоит ли довериться незнакомому человеку или сразу прирезать его. Торговцу даже показалось, что он вот-вот откажет, послав его на все четыре стороны, а то и хуже, но к удивлению, Габриэль одернул край плаща. Старик не заметил, когда собеседник вынул меч, только почувствовал, как возле щеки старика взвыл ветерок, обдавая странной жгучей прохладой.
Дыхание торговца вдруг перехватило – сперва от страха, затем от восхищения, - в груди затрепетало, чаще забилось сердце. Он не мог поверить своим глазам, даже протер их для пущей убедительности, чтобы проверить, а не подводит ли его зрение. Не подводило. Торговец, стараясь не делать резких движений, словно боясь спугнуть удачу, поднял руку, протянул ее, затаив дыхание.
В руках Габриэля лежал невиданный доселе клинок из белого полупрозрачного материала, слегка мутноватого, но через него можно было, казалось, увидеть размытые очертания язычков пламени костра. Потрясающее зрелище! Торговец кончиками пальцев коснулся лезвия и тотчас же отдернул их.
- Он холоден как…
- Лед, - договорил невысказанную мысль Габриэль.
- Д… да. Нет, вы не наемник, – все еще изумленный увиденным, пришел он к новому выводу. - Невероятно! Я никогда не видел ничего подобного! Он великолепен! Словно бы сошел со страниц сказочных историй. Что это за материал?
- Не спрашивайте об этом, - настойчиво попросил Габриэль, убирая меч. – Не поверите.
- Да, наверное. Да и не стоит, чую. Не мое это дело, - с сожалением сказал Арчибальд, не отводя жадного взгляда от загадочного лезвия. – Наверное, дорогой?
- Да, дорого обошелся, - лицо парня сделалось каким-то отрешенным, словно бы он что-то вспомнил из своего прошлого.
- Видать не самая приятная цена, - пробурчал Арчибальд, наконец, отведя взгляд.
Снова молчание. Торговец уже собирался вернуться, залезть в повозку, укрыться теплыми одеялами и подумать, но Габриэль неожиданно спросил:
- Почему вы не остановились на том постоялом дворе, как я вам и советовал? Сегодня не самое лучшее время для ночных прогулок.
- Что? А, вы про полнолуние? – старик поднял голову, но Луны уже не увидел, она давно скрылась за тучами. Подул сильный ветер. Где-то блеснула молния. Пора было уходить. - Я подумывал остановиться, но лошади и так были свежи, до города дотянули бы легко. Время, как говорим мы, торговцы, деньги. Кто же знал, что подведет это чертово колесо. Но знаете, я не особо верю в эти россказни про бродячую под лунным светом нечисть. Вот в грабителей верю, их довелось повидать немало в своей жизни, а ночных созданий, порожденных пепельным сердцем Мильдры - нет. Так что переночуем и отправимся в путь на рассвете.
- Хорошо бы.
- А? Вы так говорить, будто не раз их видели и верите во все это, - скептически заметил старик.
- Я бы вам многое про детей огня расска…
Но разговору не суждено было продолжиться. Словно бы что-то почуяв, лошади оторвали морды от сена и, нервно похрапывая и взрывая землю копытами, заволновались. Даже спокойный конь Габриэля заметался на месте. Парень, увидев это, как-то странно взглянул на него, и в этот самый момент ветер донес до их ушей тяжелый вой, в котором не было ничего звериного или человеческого. Свирепый, голодный и полный нечеловеческой радости. Вой был настолько мощным, что от него, наверное, посыпались бы звезды с неба, если б могли. И тут же, опаздывая всего на секунду, последовал душераздирающий крик, от которого кровь, разгоряченная выпивкой, мигом застыла жилах, а лица охранников сделались белее свежевыпавшего снега.
- Что это было?
Перепуганные лошади захрипели, заметались, встали на дыбы, сталкиваясь друг с другом.
Люди привстали. Не понимая, что происходит, они, убийцы, не жалевшие жизни даже за гроши, растерялись, завертели головой, словно родившиеся только котята. Они не понимали, что происходит, чей это был вой и почему их сердца так бешено забились. Никто не смел даже пикнуть, и когда раздался шорох и хруст ломаемых ветвей, а на поляну, недалеко от толпы со смычным звуком упало нечто странное, кубарем прокатившееся несколько метров и остановившееся почти у самых их ног, они, даже не моргая, уставились на странный предмет выпученными от страха глазами. Долго молчание оборвал крик торговца.
- Мальчик мой! – обреченно воскликнул старик, узнав в лежащей на земле бесформенной груде своего сына. Тут-то и началось. Лица охранников приобрели зеленый оттенок, а некоторых даже стошнило. Лошади, почуявшие смерть, еще больше забились в страхе, у некоторых даже проступила пена на губах.
У убитого, если не считать вывернутых и переломанных от жесткого падения костей, была сдавлена, просто вмята вовнутрь чудовищной силой грудная клетка.
Торговец резко дернулся, попытался встать, запнулся и на коленях пополз по земле, но на него тут же грубо навалились, прижав к земле, не позволяя двинуться, а сверху накрыли плащом.
- Не двигайтесь, если хотите жить, - голос Габриэся, холодный и настойчивый, раздался где-то сверху. Старик попытался вырваться, но ударивший по затылку твердый предмет погрузил его в беспамятство.
Долгую, тянувшуюся чуть ли не вечность минуту ничего не происходило. Люди, постепенно осознавшие степень случившегося, завертели головой; кто-то, сильно заплетаясь и сплевывая рвоту, попытался произнести слова молитвы, но ни один из них даже не попытался убежать или хотя бы обнажить оружие. Медлительность их и погубила.
Где-то с грохотом и стоном повалилось дерево, раздался топот могучих ног, надрывно заржали лошади… и вновь тишина. Нечто ушло? Оставило их?
- Бегите, дураки! – Габриэль закричал на замерших посреди поляны охранников, но было уже поздно.
Огромная тень, больше двух метров ростом, с оглушительным грохотом рухнула прямо с неба на головы охранников, с противным хрустом переломав их кости, смяв, превратив тела в кровавое месиво. Они, наверное, даже не успели понять, отчего умерли. Толстые, размером с бычью шею кулаки опустились, взрыв замершую землю; широкие ноздри на приплюснутом носу с фырканьем выдохнули воздух, а близко посаженные глаза загорелись, словно в них плясали бешеные язычки пламени. Габриэля обдало удушливый запахом смерти. Тупой, безжалостной, не такой, какой он привык ее видеть.
Сомнений не было, перед ним стоял детеныш Мильдры, одной из сестер-создателей этого мира и его проклятием.
Лошади испуганно заржали, почуяв смерть, дернулись, вновь встали на дыбы, попятились и, не выдержав, рванули с места. Некоторые же замертво рухнули на землю от разрыва сердца. Надо было поступать так же. Да любой бы сейчас на месте Габриэля умчался прочь, сверкая пятками, надеясь спасти свою шкуру, и никто не упрекнул бы его в трусости. Но бежать куда-либо не имело смысла. Разве от такой смерти убежишь?
Стиснув рукоять меча, Габриэль не спеша стал отступать к повозке, стараясь не провоцировать чудовище резкими движениями, надеясь успеть отойти как можно дальше от старика. Ему не хотелось, чтобы и его жизнь забрала с собой смерть. Хватит! Довольно с нее сегодня, обойдется. Гигант заметил его движения, но не спешил нападать, изучал.
Вот и повозка за спиной. Хорошо, теперь хоть можно не опасаться за тыл и сосредоточиться на движениях монстра, старался не пропустить момент атаки, который должен был вот-вот настать. Он чувствовал, как воздух вокруг сгущается под чужой злобой и жаждой смерти. Надо сосредоточиться, запереть все чувства, как он делал это раньше, стать холоднее льда. Но как-то сложно держать чувства в уздечке, когда стоишь перед таким монстром.
Детеныш огня резко согнул колени, сильно сгорбилась, будто готовясь к прыжку… и тут же взмыл вверх. Габриэль вовремя успел отпрыгнуть, когда массивная туша опустилась на повозку, полностью разрушив ее, а затем резво развернулся на месте, вспарывая воздух своей лапищей там, где только что стоял Габриэль. Секунду и толстые пальцы бы схватили его, смяв голову.
Не поворачиваясь к зверю спиной, Габриэль отступил ко второй повозке. Ломая ящики с товаром, перемалывая их в труху, зверь пошел на него разгоряченный и разъяренный своей неудачей. Габриэль впервые не знал как себя вести: отступить или напасть? Заманить? Тварь легко могла смять его или достать своими длинными лапищами, а он даже и не заденет его. Стратегия была только одна – действовать по обстоятельствам. Не самая лучшая.
Тяжеленная туша, к удивлению Габриэля, молнией преодолела разделявшее их расстояние, не успела затормозить, врезалась во вторую повозку плечом, почти опрокинула ее, но тут же обхватила ее обеими лапищами и приподняла, надеясь опустить этот груз на человека. Но Габриэль не растерялся. Проскользнув на бедре под ногами твари, он полоснул мечем по заросшей шерстью ноге, быстро вскочил и отбежал. То была всего лишь царапина, которую зверь, наверное, и не заметил бы, нанеси ее обычным мечем. Но Безымянный таким не был.
Тварь гулко взвыла от боли, уронила повозку и растеряно посмотрела себе под ноги. Да, дети Мильдры, рожденные яростным огнем ее сердца, не очень любили воду, боялись ее, а некоторая мелкая нечисть даже опасалась ступить в лужу лишний раз. Вода причиняла им жуткую боль, а меч Габриэля полностью состоял изо льда. Превосходное орудие против вот таких тварей. Но все равно, это была всего лишь досадная неприятность для детеныша огня, не более. Смертельную рану нанести будет сложнее.
Габриэль посмотрел на небо и чертыхнулся. Дождя все не было, хотя он и должен был давно начаться.
Фыркая и издавая гортанные звуки, зверь снова развернулся, сфокусирова разъяренный взгляд на цели, которая постепенно отступала к деревьям. Тварь сделал широкий шаг вперед и немного в сторону. Засомневалась. Поняла, что добыча не так проста, но все еще не осознала насколько.
Очередной бросок вперед. Огромными шагами зверь, грохоча словно табун лошадей, вминаю промерзшую землю тяжелыми лапами, преодолел разделявшее их расстояние, попытался схватить добычу резким выпадом, но за место этого его пальцы вцепились в ствол дерева, содрав кору. Сверкнуло белым. Чудище взвыло. Габриэль попытался развить свой успех, но зверь соображал на удивление быстро, отпустил раненую руку на добычу, пытаясь прихлопнуть ее словно муху. И вновь неудача. Габриэль кувырком перекатился за сгорбленную спину чудища, попытался вонзить меч прямо в хребет, но был вынужден быстро отпрыгнуть, так как зверь развернулся и наотмашь вспорол воздух. Больно зажгло грудь, разорванная одежда окропилась кровью. Габриэль выругался. Оказывается у твари еще были и когти.
Шаг назад, второй, третий. Разрывшие с какой-то беспредельной скоростью взмахи все ближе и ближе подбирались к раненому Габриэлю, впрочем, не стараясь особо попасть в какую-нибудь определенную точку, зверь просто был ослеплен яростью и пытался отомстить своему обидчику. Что и спасало Габриэлья, давало ему возможность увернуться от очередного удара. Но долго это не могло продолжаться. Рана на груди отдавала тупой болью, перед глазами на пару секунд все поплыло. Отпрыску Мильдры этого вполне хватило.
Сильнейший удар пришелся в правый бок, сбил его с ног, ломая ребра. Несколько метров он пролетел над землей, рухнул, ударившись левым плечом, покатился кубарем и замер, уткнувшись лицом в холодную землю. Дыхание перехватило, крик боли, стремившийся вырваться наружу, застрял на пол пути. Боль была невыносимой.
Сквозь стук бешено колотившегося сердца, он слышал как чудище, тяжело ступая по земле, приближалось к нему все ближе. Вот земля под ногами вздрогнула, совсем близко раздалось гортанное рычание, его кожи коснулось теплое, пахнущее гнилью дыхание. Тварь не спешила его добивать, понимала, что добыча теперь никуда не сбежит. Вот он, ужин, лежит себе, прямо как на блюде.
Получается, Смерть все же доберется до него? Столько раз он ускользал от ее нежных женских рук, и вот теперь эта несносная женщина наконец получит свое? Но… он не может вот так умереть. Анна! Я обещал тебя забрать!
Из последних сил Габриэль перекатился на спину и, собрав оставшиеся силы, выбросил руку с все еще зажатым в ладони мечом вперед. В глазах окончательно потемнело, но он почувствовал, как Безымянный вошел во что-то мягкое, с трудом продрался через слой жира, мяса, достиг внутренностей. Попал! Тварь громко взревела, так, что уши Габриэля заложило. Не переставая издавать этот полный боли вой, чудовище дернулось назад, меч выскользнул из раны, но тут же Габриэля вдавила в землю огромная ладонь, сжала, еще немного и его ребра сомнут… и тут он почувствовал, как по его лицу покатились крупные капельки. Небо пересекла яркая молния. Из туч полились слезы ____, богине жизни.
Наконец пошел долгожданный дождь. Спасение… наверное.
Теряя сознание, Габриэль услышал спешно удаляющиеся шаги, после чего окончательно забылся сном.


- А не рано ли ты ко мне собрался, Габриэаль? Неужели память о ней так ослабла за это время?
- Уйди. Не спеши забирать меня.
- Что ты, моя ценная душа, ты еще полезен мне тут. Столько невыполненных дел, - собеседник горестно вздохнул, - ты даже не представляешь.
- Уйди.
- Не груби, а то передумаю. Ты же хочешь увидеть ее? Так-то. Что же, я пойду, без тебя, пока что, а ты поправляйся, все еще только начинается. Жди меня.
- Анна!

 

запись создана: 30.08.2010 в 21:00