Размер: макси (23548 слов)
Категория: джен
Жанр: POV, повседневность, юмор
Рейтинг: G
Примечание: первый акт shoan.diary.ru/p212111163.htm
Второй акт: shoan.diary.ru/p214056625.htm
Электронные версии: yadi.sk/d/oAje3eXg3QZyaL
Краткое содержание: новогодний эпизод из третьего акта перед окончанием.
читать дальше
Глава 1
С тех пор мы наконец окунулись в творческую деятельность. Ура!
Но как сказать окунулись… сперва неделю Снежана передавала полномочия новому режиссёру, объясняла той все нюансы её сценария, знакомила с директором (отчего-то тот не особо был рад, явно вспомнил о чём-то, когда глянул на Ксению), и вообще, у них работа шла полным ходом. Настя и Стас даже могли отдыхать, ведь как выяснилось, они давно всё выучили, теперь сами с собой репетировали, иногда приглашая к себе Вику, которая после смены режиссёра тоже как-то оживилась и больше участвовала в наших делах. И только я учил и учил, потому что потратил время на дела рабочие, и ещё учебные. Но да ладно, нагоню упущенное. А ещё делом был занят Влад, которому выделили ключи от кабинета труда для мальчиков, где он достал себе все нужные инструменты, после одобрения Снежаной его набросков, и теперь он пилил (в прямом смысле) декорации для нашего выступления.
Короче, времени на лодырничество теперь было мало.
Мы все были заняты, и даже после школы, закончив все уроки, приходилось учить, репетировать каждый день, ещё и после школы, сделав уроки, ко мне приходят Настя со Стасом, и мы перед друг другом проигрываем свои роли, оцениваем, поправляем, если что-то не нравится, а на следующий день выходим на сцену и показываем всё режиссёру.
Вот такая школьная жизнь. Эх…
* * *
Вот и декабрь шёл своим ходом. Выпал первый снег, покрывший землю белым налётом, и дети теперь во дворах кидались друг в друга снежками и лепили снежных баб, отчего белоснежный снег покрывался грязью и теперь был утоптан детскими следами. Уж про автомобильную дорогу близ школы я и не говорю.
Стало ещё прохладнее, только этот холод уже не скакал в вверх или вниз в прогнозах погоды, а как-то зафиксировался и теперь лишь немного падал, и стоило только куртку сменить на более тёплую, плотно укутаться шарфом и не забыть про зимнюю шапку, так и вовсе погода перестала вызывать проблему. Хотя вот Снежане это не шибко помогло, она и так осень проходила в тёплой куртке, а теперь и подавно не хотела выбираться то из дома, то из школы, каждый день переступая через себя. Бедная.
Зато в комнате «Уголка» она взялась за руководство всерьёз. Как и Ксения, заставив нас учить сценарий до посинения, взяв на себя право руководить во время репетиций, особенно когда утрясла все детали происходящего в сценарии с главной. Не удивлюсь, если сговорились тогда нагнать на нас побольше работы за упущенные дни. И, если честно, не жалел – Ксения и правда делала свою работу со знанием дела, и к этому времени мы уже отыграли всё до самого конца, чётко видели своё дело и горели желанием показать его зрителям. Даже дети, которые выступали между сценками, пускай и в другое время, были счастливы каждый раз её появлению, а та не стеснялась приходить к ним до начала уроков и потом оставаться с нами после их окончания.
Короче, работа кипела каждый день.
– Так! – хлопнув в ладоши, привлекая внимание к себе, Ксения встала у окна, где раньше стояли коробки с антиквариатом, принадлежащие прошлому «Уголку» (и которые она потребовала убрать в чулан за стеной, как стала приходить сюда уже как режиссёр, потому что они захламляли пространство), и начала объяснять нашу сегодняшнюю работу: – Через несколько недель у нас выступление, и, как вы уже заметили по своим стараниям, мы молодцы, вы уже смогли отыграть все сценки и выучить все диалоги. Даже Сергей.
Аха-ха, хорошая шутка. Вот спасибо, что не забыла про меня упомянуть! Только радости ноль.
– Это не означает, что надо расслабиться и сложить лапки, вам ещё репетировать и репетировать! Ну а в ближайшее время – сюрприз! – к нам придут дети для совмещений их выступлений и наших сценок. Я попрошу вас помочь выставить стулья из столовой для родителей, которые придут с ними, потому что будет уже позднее время, надо кому-то развести их по домам потом. Они согласились.
Закончив говорить, она положила руки на бока – теперь она ходила у нас чаще без пончо, когда рассказала нам всем о себе, – выпятила гордо грудь и глянула на всех нас, сверкая лучезарной улыбкой.
– Надеюсь только за детьми приглядывать не надо будет, – пробурчал со своего места Влад, и в наказание за это ворчание, стоявшая за ним Ксения стукнула по ножке его стула ногой, заставив того лишь горестно вздохнуть. – Зачем пинать сразу!
– Я не со зла, – только и улыбнулась ему та, и пройдя к своему месту за столом, седа. – Вот что я хотела сказать, а теперь, пока нет главной, дальше что хотите, то и делайте.
Так время нашего драмкружка временно закончилось, все стали заниматься своими делами. Влад и Вика просто сидели, особенно Вика, которая в обычное время сложит руки на груди, словно бы камень, который лучше не трогать – прилетит в тебя. Наш новый режиссёр читала с улыбкой какую-то книгу, фантастику. А Настя и Стас болтали о грядущем выступлении, и иногда Настя спрашивала о чём-то меня. Не считая разговора с ней, я просто сидел на стуле и ничего не делал, такова была сейчас моя роль, и меня это устраивало, особенно когда Снежаны тут нет.
Пока нет.
Положив подбородок на ладонь, я просто смотрел на происходящее, на нашу обычную школьную жизнь после уроков... или как-то иначе назвать? На нашу внешкольную жизнь. Раньше я бы это работой назвал, но как-то за последнее время втянулся и теперь скорее иначе свою жизнь не представлял, даже жаловаться перестал, как и Влад. Даже вечно хмурая Вика, теперь, как утряслись дрязги с режиссёром, выглядела живее. Язычок её это не укоротило, но она будто смирилась со всем и приняла наш драмкружок, даже согласилась принять участие в истории сестры Снежаны, когда та объявила, что её будет ставить Снежинка, а она только допишет и даст свои пояснения. Даже дала кое-какие советы по сценарию.
Интересно только, как обстоят дела с его написанием? Последнее время мы занимались только новогодней постановкой, а хоть у Снежаны и стало больше времени, она взвалила на себя многие другие заботы, как вот сегодня с костюмами. Или договаривалась с родителями младшеклашек, чтобы те привели их вечером на репетицию. Даже домой ходила к каждому.
Ладно хоть выглядела бодрее и ходила в школу, а не писала целый день.
Но хоть я и не замечал за ней больше упадка сил – скорее наоборот, – всё равно в жизни её дел не уменьшилось. Но хоть больше не кидалась, как на Ксению тогда.
Но вот весь наш перерыв вмиг закончился, когда дверь за моей спиной открылась:
– Всем добрый вечер, извините за опоздание! – вообще-то эти слова должны были произнесены бодрым и весёлым голосом, только не в её случае. – У меня для вас сюрприз.
– Снежанка! – выкрикнула радостно отбросившая книгу Ксения.
– Ох как у вас тут друг другу отношения быстро поменялись, недавно казалось, перегрызёте себе глотки.
С Владом я был согласен, от вражды их отношения резко развернулись к дружбе, вот как даже Ксения ту теперь называет.
Но ничего говорить не стал, только повернулся, решив взглянуть на сюрприз. В правой руке Снежана держала пакет, набитый чем-то, судя по выпуклости, и вспоминая, куда та ходила, можно было догадаться о их содержимом.
Пройдя к торцу стола, Снежана положила на него пакет, а потом обе руки, гордо встав. Выглядело бы это круто и серьёзно, если бы была выше ростом, а так меньше всех. Но её это не беспокоило, она начала:
– Об этом скоро, а пока о другом: как я понимаю, Ксения вам уже рассказала про младшеклашек и их родителей. В этом я не сомневаюсь, ей я доверять могу.
Как они быстро спелись, прям теперь как два подельника, у которых одна судьба. А кому доверять не может? Я явно в этот круг не вхожу. Надеюсь.
– На детском собрании я утрясла дело с родителями, с другими поговорила дома, раз из-за работы не смогли прийти, пускай и была одна проблема, но её я утрясла. Так что завтра после уроков сразу сюда, в этой комнате наденьте вот это, кому достанется, и отработаем с детьми их выступление. Ты, Настя, принесёшь своё.
– Да! – радостно отреагировала та. Она у нас героиня из настоящего, ей даже переодеваться не надо, на ней будет её школьная форма.
Я бросил взгляд на пакет, в котором, скорей всего, лежал и мой наряд.
– Теперь о том, что принесла я. Первой будет Вика.
Та сразу навострила уши и уставилась на Снежану, которая открыла пакет и высунула наружу… нет, это не была шубка, как везде изображали образ Снегурочки, скорей лёгкое подобие бело-голубого цвета с вроде как меховой опушкой и шапочкой голубого цвета с помпончиком, сделанное из каких-то быстро найденных материалов на нашем рынке, и может быть было бы правдоподобно всё, если бы у нашим мастерам иголки и нитки дали больше времени, но… Но даже так, не смотря на все быстро найденные материалы, слепленные друг с другом на скорую руку, и на совсем по толщине не зимнюю одежду, выглядело очень похоже, и воображать там что-то, что всё не так, переделать, не хотелось. Они и правда постарались.
И сама Вика, судя по вытянутому и радостному лицу, была со мной согласна. Она выхватила подобие шубки из рук Снежаны и стала рассматривать эту самоделку внимательным и радостным взглядом, даже не постеснявшись парней, быстро стянула с себя чёрную водолазку и набросила на себя костюм Снегурочки, завертевшись на месте, показывая всем и сама, разглядывая себя. Жаль зеркала не было.
– Ух, сразу видно их работу, они и правда постарались! – сказала Вика радостно, даже удивив меня – такое за ней не шибко наблюдалось.
– Да, я и сама удивилась. Хорошая работа. Только вот сапожек нет, тут уж сама как-то, как и колготок зимних.
– Ничего, я найду.
В её голосе было и удивление, и радость, будто ребёнок, получивший долгожданный подарок и теперь готовый согласиться с любыми словами родителей, главное, что сейчас в руках. Не знаю почему это её так обрадовало, но приятно было видеть обычную женскую реакцию.
– Вижу, понравилось. Ладно, теперь Стас. Так как тебе несколько костюмов надо, успели сделать только Бабу-ягу, остальные чуть позже.
– Яга! – захлопала в ладоши Настя. Её превращение парня в женского персонажа радовало больше, чем наличие костюма, видать.
– Да-да, и я очень рада. Вот, держи красную юбку и кичку.
Она и правда сперва достала красного цвета юбку, которую Стас сразу развернул, взяв в обе руки и поглядев внимательно – красная ткань, с голубой линией в низу, и выглядело всё так, словно это уже старая одежда, сколько-то лет пролежавшее в запасе. Не знаю, как у них это получилось. А кичка была скорее похожа на сварганенным на скорую руку из ткани шапку с рогами и спускающейся вниз тканью, закрывающей уши и затылок.
– Платье я, пожалуй, дома одену, – саркастически заметил Стас, откладывая на стол. – А Кичка и правда интересная, хоть и на скорую руку сделана, жаль только, всего-ничего носить. Молодцы.
Сказав это, он надел её на голову и сел на стул, словно королева из фильмов, гордо выпрямив спину.
– Вижу, замеры головы пошли в дело, тебе идёт, только и ты с сапогами сам разберись. Хорошо, последнее, самый долгий и первый костюм, который они делали, тебе, Сергей.
Ох, и я в это дело влез! Ну ладно, поглядим. Я внимательно глянул на то, что Снежана стала доставать из пакета – который сразу опустел, весь повалившись на стол – серую ткань, похожую на пончо Ксении, только на вид старое, набрасываемое сверху, разукрашенное какими-то разноцветными нитками, и белую простую рубашку, и штаны, простые, ничем не выделяющиеся, но такие же на вид старые, не от мира сего, такие разве что в древней Руси носили. Я взял всё в руки и осмотрел. Было всё сделано хорошо, как говорится, с любовью к своему делу, без напряга и изысков, но вполне понятно и детям сойдёт, если что, они сами дорисуют недостающее.
– Ну как?
Я глянул на довольную Снежану, смотревшую на меня, и разрушать её настрой не хотелось, тем более, ничего плохого в моей голове сейчас не вертелось. Так что я кивнул, намекая, что всё хорошо, и сел на стул, осматривая мою одежду для сцены.
– Хорошо, что всем понравилось. Завтра обязательно возьмите всё с собой на репетицию с детьми, надо им сразу привыкнуть к этим костюмам, ну а пока пойдёмте на сцену, порепетируем и подготовимся к завтрашнему дню.
Вот так вот и закончилось наше сидение за столом. Я отложил на стол одежду Кощея и встал, остальные последовали моему примеру. Хотя Вика свою лёгкую шубку снимать не стала. Как и синюю шапку с помпончиком.
Моя комната давно стала местом сбора тех, кто не сидит у себя дома, а так и лезет пошуметь тут в своё удовольствие. Хорошо я успел переодеться в костюм Кощея, когда дверь была открыта, знал ведь, что в такие моменты надо закрывать её, а то фиг что успеешь сделать.
– Тебе идёт, хе-хе, только не костлявый.
Настя хихикала, поглядывая на меня, одетая в свою школьную форму. Про Стаса в платье и говорить не стоило, он даже где-то нашёл парик с седыми волами и сделал себе макияж, состаривший его, так что в свою роль он влился с удовольствием. А вот я, хоть костюм Кощея мне и подходил, ясно на него не был похож – он мне представлялся худым как спичка, а я не вписывался в этот образ. Недосмотр. Хотя доходить до того, как один американский актёр ради фильма, не собираюсь.
– И таким обойдутся.
– Что уж поделать, поздно уже к роли подгонять себя, – подытожил Стас.
– Вы чего свалились в мою комнату? Удивительно, что мама без вопросов столько девушек сюда впустила.
– Ой да ладно, прям испортим тебя, – захихикал Стас.
– Я хотела на тебя посмотреть, и себя показать. Как тебе? – Настя раскинула руки, показывая свой наряд, только вот...
– Я тебя и так каждый день, считай, вижу в школьной форме.
На мои слова она почему-то прижала недовольно губы, словно услышала совсем не те слова, что хотела. Стас засмеялся, будто что-то знал, но говорить об этом не хотел. И чего я такого наделал?
– Я же тебе говорил, – с усмешкой брат Насти сказал ей, похлопав по плечу. – Поговорить вам надо.
– Ладно, я и не рассчитывала, – пробурчала та. – Я о другом хотела: я поговорила со Снежаной, когда домой шли, спросила её, как идут дела со сценарием сестры.
– И?
– А что она ни на шаг не продвинулась, не знает, как сестра хотела закончить.
– Естественно, у неё сейчас куча других дел, не до этого.
– Я о том, что до выступления осталось несколько месяцев, ты понимаешь?
Мне только оставалось вздохнуть. Прекрасно я всё понимал, и что мы не готовились к этому выступлению, и что не так уж и много времени оставалось, но я тут ничего поделать не мог, воскресить и расспросить сестру Снежаны не в моих силах, а как помочь решить проблему, я не знал. Тут оставалось только дать Снежане время и не тормошить её.
Я сел на кровать, решив не стоять и не тратить сил, всё равно толку не было. Я Настю понимал и не хотелось бы заучивать всё в последний момент, или чего похуже, но не в наших руках это дело.
– Успокойся. Ты сейчас ничего сделать не сможешь, а если тормошить её будешь, только хуже сделаешь.
– Тогда что нам делать? – спросила она, подойдя ближе ко мне.
Я не знал, что ей ответить, вот вообще ни единой мысли в голове, чистое поле, но мамин голос, звавший меня на ужин, спас положение, отогнав все мысли об этом.
– Ладно, выметайтесь отсюда, я переодеваться.
– Так ты не знаешь?
– Никто не знает, поверь мне. А теперь вон отсюда!
* * *
– Все собрались, все довольны, даже вижу одели свои наряды, – Ксения хлопнула в ладоши, и с удовольствия в голосе сказав нам. – Тогда можем выходить, пускай переоденутся дети.
С этими словами она развернулась и выскочила из комнаты «Уголка». Значит мы должны идти за ней работать, эх, там нас ждала ещё и Снежана, которая приглядывала за нашими маленькими актёрами и общалась с ними. Наверное, и со с взрослыми тоже, но сразу примется за нас вместе с Ксенией, как выйдем. Значит тихое время кончилось.
Эта Снежинка и до того, как стала режиссёром, была чересчур активной, её могла только остановить подруга из кружка по шитью, но она сейчас занимается своими делами и сюда ходит редко, а значит и сдерживать Ксению некому, а со Снежаной она явно спелась. И не важно, помог я ей или нет занять это место тут, меня она загоняет не меньше остальных.
С этой горестной мыслью я встал, как и остальные, и зашагал к выходу, где даже за закрытой дверью уже слышался галдёж множества детских голосов. Стас, шедший первым, вместе с ним вышла лучащаяся от нетерпения Настя, а я за ней в своём простеньком, но хорошем костюме, и не смотря на этом, показываться в нём на глазах детей, и особенно взрослых, было стыдно. Непонятно как Стас переносил это, ему хоть бы хны, он уже был весь в образе, а я вот к такому хоть может и привык за всё время дружбы с Настей... но не на глазах у взрослых!
Но ладно, и с дошколятами не мучило, и тут пройдёт.
На сцене бегали дети, веселились, играли. Понять их можно, сюда они заходят редко, что-то новое перед глазами, надо, естественно, всё испытать и как следует повеселиться, пока есть такая возможность, зачем терять такой шанс? Вот и резвились. И не важно, что тут были только девчонки, в их возрасте хочется больше веселья. Но шуму!
Когда мы вышли, они как-то притихли, перестали носиться, уставились на нас с удивлением. А то, когда вышли в таких нарядах! Для них они ещё выглядели не как сварганенные школьницами за малые деньги, может быть их воображение рисовало в головах что-то жуткое, или крутое. Надеюсь.
Но сейчас мы захватили всё их внимание не как вышедшие непонятно откуда взрослые, а как неведомо кто из сказки, не люди. Некоторые даже рты раскрыли, а кто-то засмеялся, видать самые старшие из детей, кто не верит в чудо.
– Так, дети, марш в комнату за этой стеной переодеваться, сперва те, кто первые выступают, – услышал я голос Снежаны. Она стояла возле толпы взрослых, сидевших на расставленных нами заранее стульях, наблюдая за своими детьми. Там были и молодые от тридцати лет, и женщины от шестидесяти, даже несколько мужчин, и все внимательно следили за своими детьми, даже мы их не заинтересовали, скорей только ещё внимательнее уставились на детвору, когда своё слово вставила Снежана.
Когда она это сказала, взрослые соскочили со своих мест и с пакетами в руках, в которых что-то лежало, судя по их выпуклости, побежали на сцену к своим детям, отдавая эти пакеты, о чём-то говоря им, подбадривая, а те, получив своё и команду, по несколько человек отправились в комнату «Уголка».
– Ладно, сейчас они переоденутся, а вы готовьтесь играть сценки, которые идут перед выступлением детей, как мы и договаривались.
Снежана подошла к нам, командуя, ну а мы лишь согласовались. Стало чуть просторней на несколько человек, хотя шуму не уменьшилось, местами стало громче, когда родители ушли на место. Вокруг Стаса и Вики стопились дети, рассматривали их наряд, тыкая пальцем, посмеиваясь над Стасом и восхищаясь Викой, отчего та даже расцвела и возгордилась, стала вертеться, показывая себя со всех сторон. А Настя сама собрала вокруг себя детей, в которых больше сквозило любопытство и непонимание, кто она такая, почему в школьной форме, а та с энтузиазмом стала рассказывать о своём персонаже, не хуже Вики выпятив грудь от гордости.
И вокруг меня собрались. Их интересовал костюм, что он необычный, но вот обычный школьник в нём смотрелся странно, словно стащил со старика и теперь тут разгуливал. Не хотелось как-то падать в их глазах вот так сразу и разочаровывать, так что я как мог исказил свой голос, превращая его в старческий, и стал запугивать детей, что я злой Кощей, который проник в школу и присматриваю себе детишек для коварного плана украсть их. Не знаю, насколько получилось, выглядел я, несомненно, как дурак, но все они вскоре от меня сбежали.
– Я вижу у тебя хорошо выходит, молодец, – ко мне подошла Снежана.
– Не знаю я, но вот выгляжу я для них школьником.
– Над этим я подумаю. Только ты их явно напугал.
Эт да, ко мне больше никто не подходил, хотя мне же спокойнее.
Снежана ушла к Насте, а я стал осматриваться. Вернулись первые дети, одетые в синие юбки и белые майки, на их место в комнату пошли другие, а Снежана со Снежинкой подошли к переодевшимся, что-то им рассказывая. Столпотворение возле наших закончилось (хотя Вика ещё красовалась), стало поспокойнее, и я стал глядеть на взрослых. Хотя ничего такого там не было, просто родители наблюдали за своими чадами пристально, безотрывно, даже почти не болтали между собой, что удивляло – обычно с балкона я наблюдал другую картину, где дети гуляли отдельно, а родители болтали между собой, отдав своим детям полную свободу.
Хотя нет, не только это меня удивляло, на одном стуле сидела девочка примерно из второго класса с длинными черными волосами, одна, и просто наблюдала за всеми, ни с кем не общаясь. Она не выглядела отчуждённой, скорей просто хотела побыть одна, никуда не влезая. Мне стало любопытно, кто она такая и почему в сторонке, хотя влезать не хотелось, не моё, наверное, дело.
Пришла Виктория Андреевна, стала следить за всеми и общаться с родителями, которые наконец оторвали свои взгляды от детей и на кого-то обратили внимание. Наконец переодеваться пошла последняя группа, в том числе и девочка со скамейки, а через некоторое время, когда те вернулись, началась наша репетиция.
Ого, так интересно вышло! Снежинка устроила отличное представление, урезанное для нас, но с песнями и танцами для малышни, мы даже попросили принять участие родителей, которые заменяли детей, которые будут сидеть на их месте и смотреть спектакль. Вышло смешно, когда взрослые пытаются думать, как дети, и выходило это у них с натяжкой. Но Ксения вытягивала, подстраивала их, чтобы они решили, как поступить с Кощеем, чего я заслуживаю. А если бы сидели настоящие дети, меня, как я думаю, казнили бы, то тут обошлось.
Зато интересно было наблюдать за той девчонкой, что сидела на стуле возле взрослых, тогда не принимая никакого участия в общении, а теперь легко влилась в происходящее и даже спела красивым детским голосом, одетая в платье, новогоднюю старую песню о добре, а вокруг неё танцевало несколько детей, да и меня, которого победили и простили. Правда после окончания, девочка снова ушла на скамейку сидеть одной и ни с кем не разговаривать. Мне всё любопытней становилось, чего это она так?
И если сценарные задумки Снежаны мне понравились, то видеть их в деле было здорово, мы управились за час, Ксения изрядно нас всех погоняла, стараясь собрать девчонок и нас в единое целое. Получилось. Но дальше нам тут находиться уже не давали родители, они хотели забрать детей, а то и так уже стемнело, так что они поговорили с Викторией Андреевной, и та попросила нас сворачивать дело. Хотя по ней было видно, что не прочь посидеть с нами ещё.
– Ладно, дети, учительница говорит, что вам пора, – привлекла их внимание Снежана. – Как и в начале, сперва переоденемся мы, а потом в комнату идёте вы, когда переоденетесь, подходите к учительнице.
– Да, дети, будьте возле меня, я осмотрю вас, потом отведу к родителям, а они заберут вас домой. Никому не разбегаться!
Все согласились, и мы пошли в комнату – сперва девчонки, потом парни. Времени там заняло не много, так что со всем мы управились быстро. Когда я вышел, то встал возле Снежаны с Ксенией и учительницей с детьми. Теперь была уже их очередь, и маленькая группа скрылась за стеной, а остальные собрались возле Насти и Вики, обсуждая с ними что-то. Кроме одной. Та самая девчонка продолжала сидеть на стуле возле взрослых.
– Послушай, – я подошёл к Снежане, решив поинтересоваться, что делать с девчонкой. – Посмотри на неё, что думаешь?
– И правда, – произнесла та удивлённо, проследив за моим пальцем. – Я спрошу Викторию Андреевну.
Своё дело я сделал, большего и не мог, потому просто проследил за ушедшей за учительницей Снежаной, та заговорила с ней, тоже указывая пальцем на девчонку, но они не заметили, что та обратила внимание на Снежанин жест, как она в этот момент вся сжалась, будто стараясь исчезнуть, а потом передумала и выпрямилась, решив встретить свою участь с поднятой головой. Чего она боялась, я не мог даже вообразить, но, когда к ней пошла учительница, что-то сказав, та только с отказом мотнула головой и категорично ответила, аж удивив Викторию Андреевну. Та сразу и без лишних слов отступила.
Вернувшись к Снежане, учительница ей что-то рассказала, обсудили, и заметно было, что учительница не знает, как быть. Закончив, Снежана вернулась ко мне.
– Она не хочет вставать со всеми, ей там спокойней. А ещё она сказала, что за ней никто не придёт, она сама может пойти домой.
– А сказала почему? – удивился я.
– Нет, просто сказала, что сама пришла и сама уйдёт, так что за ней можно не следить.
О как! Самостоятельная девчонка, которая предпочитает делать всё сама. Пела она одна, и, хотя я за ней ничего такого отчуждённого не заметил тогда – она вполне себе спокойно находилась со всеми, и сбежать не пыталась подальше ото всех, – просто была самостоятельной. Интересно, и где её родители, почему отпустили одну так поздно и не придут за ней?
– Мне это не нравится, – категорично заявила наша главная. – Надо с этим разобраться.
– Чего это у вас тут за обсуждение? – к нам подлетела заинтересованная Ксения.
Снежана сразу ей всё рассказала, не тая, даже к учительнице подошли, стали обсуждать вместе эту проблему. Их взгляды стали серьёзными и напряженными, словно сейчас решался главный вопрос, от которого что-то зависело.
За это время успели из комнаты вернуться две группы, оставалось ещё три, все уже явно рвались домой, некоторых даже уже забрали родители, так что на сцене нас стало меньше.
Ко мне подскочила Настя, вся довольная и гордая, рядом с ней стояло несколько девчонок, смотревших на неё с восхищением. Та сразу стала делиться со мной тем, что они её считают классной и очень красивой, тоже хотят так играть, как она, просят поделиться мастерством, а ещё им нравится, как её стройнит её школьная форма, и они тоже хотят научится подшивать так, чтобы выглядеть стройно и сногсшибательно. Настя сейчас была на седьмом небе от счастья, обещая им всё рассказать.
К этому времени ушла уже предпоследняя группа, и свой разговор закончили с учительницей наши девчонки, подойдя к нам.
– Мне кажется, у неё что-то не так с родителями, – начала Ксения. – Тут может быть такая же ситуация, что и в моей семье – бедность, только в худшем виде.
– Что у вас случилось? – вставила своё слово Настя.
Снежана стала ей кратко рассказывать о девчонке, а Ксения тем временем продолжила:
– Я не могу точно сказать, но они скорей о ней не заботятся, взгляни на её причёску, она скорей самодельная, и одежда у неё была до переодевания так знакома мне, такой дешёвой.
– Это не значит, что бедность мешает за ней следить, – вставил я своё замечание.
– Не знаю...
– Это Даша, – вдруг обратилась к нам девчонка из почитателей Насти, – она не плохая, но у неё только мама, они и правда бедные, и мама пьёт, уже не раз в нашем классе поднимался этот вопрос.
– Я так и знала, – промолвила Ксения, уткнувшись в неё жалостливым взглядом.
– А я доведу её до дома, чтобы ничего не случилось! – Настя сходу выдала своё желание, и, как не странно, с ней согласилась Ксения, решив помочь в этом деле. Я только вздохнул, догадываясь, к чему это может привести. Вот тебе и проблемы наметились.
– Я не знаю, – сказала Виктория Андреевна, услышав их, – но я согласна, что отпускать её одну в такое время будет не правильно.
Разрешение учительницы они получили, а значит про дом после школы можно забыть. А зная Настю, и мне придётся, иначе бед не оберёшься, и как поведёт себя Ксения, я даже помыслить не мог. И пока те сейчас обсуждали, как быть, в комнату пошла последняя группа, в том числе и эта Даша. Я заметил, что она оставила на стуле свою сумку, и немного пораскинул мозгами, я решил спуститься, заняв свободное место рядом с её стулом, сложив руки на груди и хмуро став дожидаться её, даже не понимая, что буду говорить.
Я глянул на её рюкзак, и он мне тоже показался дешёвым, прошлогодним, потёртым и уже местами со стёршими и посеревшими рисунками, в которых я с трудом узнавал Чиполино. Ксения, зная такое положение, правильно сложила два и два. Девочка и правда была из бедной семь. Только отпускать одну, это как так?
Прошло несколько минут, когда я заметил девчонку, идущую по сцены. А я не придумал, что буду говорить! Сижу тут, рюкзак разглядываю как тюфяк. Но вот она остановилась, заметив меня, внимательно всмотрелась, что-то думая, а затем решилась, видать, не найдя решения что делать, и подойдя к краю сцены, присела и спрыгнула с неё, пойдя к своему месту. Возле меня она остановилась, взявшись за рюкзак, и стараясь незаметно бросать недовольный взгляд на меня, но ничего не говорила, молчала. Так что я решил как-то нарушить это молчание.
– Сидит тут не пойми зачем, наверное, что-то замыслил. Подозрительный он, – проворчал я. А она прекратила возиться со своим рюкзаком, уставившись на меня с открытым ртом. – Ещё и учительницу ко мне прислал.
– Я так и знала, что это ты виноват, сразу поняла, когда пальцем на меня показал, – ответила она не совсем по-детски, немного с осуждением и со всей серьёзностью, что скопилась в ней, хотя строгий и недовольный взгляд у неё не вышел, детский был.
– Верно. И моя вина, что учительница не отпустит тебя одну, мы отведём тебя, так что можешь не спешить собираться.
А вот эти слова подействовали на неё, как молот, грохнувший с силой возле уха. Её удивлению и страха в глазах не было предела, выросли как пять рублей, ещё и замерла, будто её сковал холод.
– Уж извини, тебя одну не отпустят.
– Зачем? – прошептала испуганно она.
– Я бы и сам хотел домой, но смотри сколько здесь родителей, а ты одна. А Виктория Андреевна у нас старшая, и улицы у нас не такие спокойные... у кого-то шило острое. Так что просто присядь, а там посмотрим.
– Я не хочу пускать вас к себе домой, – чересчур испуганно ответила она, чего-то боясь, и вот это мне не понравилось. Показалось, что сейчас сбежит, сверкая пятками. Так что я осторожно взял за лямку её рюкзак и положил его себе на колени, постучав ладошкой по стулу, намекая присаживаться.
И она, немного постояв в нерешительности, сделав недовольное лицо, села.
Вот так, теперь не сбежит. Надеюсь. Но теперь я её хоть мог получше разглядеть эту девчонку, и может она и была из бедной семьи, ещё и где пьют, но выглядела она ухоженной, мытой, причесанной, аккуратной, хотя мне казалось, что стригли её волосы не в парикмахерской, как и сказала Ксения, а дома, самостоятельно. Она заботилась о себе, как могла, но вот другие...
Эх, вечная у нас запара.
– Знаешь, мне понравилось, как ты спела, хотелось бы увидеть тебя на сцене.
– Ты меня успокаиваешь? – недовольно пробурчала она.
– Я? Нет. Просто вот видишь ту девчонку, что Снегурочку играла? Так она тоже от нас уходила, своих проблем хватало, еле получилось вернуть – сценарий понравился. А так были бы без неё, а тут мало ли ты уйдёшь, возни будет.
– Мне понравился сюжет, но среди моих одноклассников есть кому спеть.
– Вот давай без этого, ты уже часть этой истории, так что сиди. Да и петь пришла ты.
Мне не нравился этот разговор, она вроде и не собиралась от нас уходить, но и твёрдости в её голосе не чествовалось – дунет и улетит. А ей явно не нравились мои слова, так что мы оба сидели нахмурившись, уставившись перед собой с угрюмыми лицами, будто изжога мучила. Но хоть поговорили, и то лучше, не сбежит сейчас. А вот что дальше будет, я не знал.
Наконец родители забрали всех своих детей и на сцене стало спокойно, тихо, только несколько человек стояла, и все из «Уголка», что-то обсуждая. В конце концов Снежана пошла за стенку, явно решила закрыть дверь, а остальные, во главе с учительницей, пошли со сцены.
– Ладно, бери свой рюкзак, только не убегай, а то видишь ту блондинку? Поверь, с ней лучше не шутить, – почему-то я и сам верил в свои слова и не просто так говорил их.
– Запугиваешь?
– Поверь, нет, она тот ещё вихрь.
Они подошли к нам, девчонка как раз натягивала рюкзак на плечи, готовая сорваться в любой момент, но явно мои слова держали её.
– Привет, я Снежинка, будем знакомы!
– Снежинка? – удивилась девчонка.
– А я Настя, сегодня я провожу тебя домой! – а вот она лучилась счастьем чересчур уж активно. – Развлечёмся по пути.
– Вы только не накуролесьте, и осторожней будьте, уже темно.
– Не беспокойтесь, со мной не пропадут, я прослежу, — Ксения уже лучилась энтузиазмом, хоть в других лей, на всех хватит.
И тут мне пришлось сказать, что я пойду с ними. Дом подождёт, эх.
Может на улице и было хорошо, тепло, и даже освещение фонарей, отражаемое от снега, превращало тёмное время суток в мягкое и волшебное, яркое, доброе, вот только гололёд... Потому Настин лихой полёт чуть не обернулся поломанными косточками, но слава Богу обошлось, только стенания и обида лились из её уст, да лёгкий смех девочки по имени Даша, которую эта неприятность слегка повеселила, нарушал суету.
Быстро подняв Настю, посмеиваясь, мы пошли дальше по тихой улице, отойдя от школы не так уж и далеко. Ксюша и Настя теперь хохотали, периодически собираясь навернуться, но успевая поддержать друг друга вовремя. А вот я и Даша шли за их спинами молча: я просто не знал, о чём говорить, а она... Наверное не хотела с нами разговаривать всё ещё заперевшись в своей ракушке, и просто молчала, только изредка хихикая. Я её понимал, да и эти две балбесины не особо настраивали к общению.
Вот только они, наконец отсмеявшись, вместе, словно по команде остановились и повернулись в нашу сторону. Первой слово решила вставить Ксения, наверное, посчитав себя ответственной за всё:
– А теперь давай знакомиться, а то идёшь себе там да слова не скажешь, словно мы тут тебя пытать ведём, – посмеялась добродушно она.
Только вот реакция у девчонки была не шибко отзывчивой, не клюнула она на доброту, скорей наоборот, пробурчала что-то недовольно. Не пробили они её панцирь, сразу видно.
– Да что ты там, давай поговорим, обсудим выступление! – радостно влезла Настя.
Мне одному явно заметно было, что плечи Даши как-то сжались, сама она стала меньше, будто хотела скрыться с глаз долой, и чтобы не видели её. Только не рядом с теми она оказалась.
– Прекращай, – категорично заявила Снежинка, – я уже знаю, что происходит в твоей семье, что мама пьёт, что бедные вы, и я понимаю, как это давит. Я сама из бедной семьи, пускай родители не пьют. Но бедность не повод уходить в себя и сторониться людей, и маме за тобой не приходить. Хотя это уже тревожный звоночек.
– Прекрати! Молчи!
А вот теперь плотина, похоже, была прорвана, и основательно так. Девочка уставилась на Ксению со злобой, которая пылала у неё в глазах ярким огнём, а сама Ксения даже замолчала, уставилась на девчонку с открытым ртом.
– Не смей ничего говорить про мою маму!
А тем временем на улице было тихо, спокойно, никого не было, кроме нас, настоящая благодать, даже Снежана сейчас почувствовала бы тепло. Но вот я чувствовал приближающуюся катастрофу, которая больно ударит по физиономии. С громким криком.
– Я и не говорю так, просто тебя оставили, – будто не замечая приближающегося урагана, Ксения смотрела на девочку с непониманием.
– Нет, ты говоришь о моей маме плохо, не смей! – голос Даши продолжал раздаваться всё громче. И вот тут я заметил то, зачем и следил уже долгое время – глаза Насти стали будто наполнены паникой, беспокойством, страхом. Громкий голос девочки всколыхнул её фобию и теперь уже просто так глядеть на это я не мог.
Закрыв Настю своей спиной, я строго глянул на Ксению, так, чтобы она наконец прикрыла рот, пока не случилось страшного.
– Пожалуйста, помолчи сейчас, поверь, – прошептал я, шипя, отчего она даже уставилась на меня с испугом.
– Ты чего?
– Потом объясню, но помолчи сейчас, – сказав это, надеясь, что меня услышали, я повернулся к Даше. – Где твой дом? Пойдём уже, тебя мама ждёт.
Её взгляд был всё ещё злым, но стал быстро успокаиваться, девочка только нахмурилась, глянув себе под ноги и прошептав:
– Не ждёт.
Что значили её слова, я не понимал, или старался не замечать, чтобы чего не вызвать такого снова. Хотя ничего хорошего она не сказала, а вот Ксения явно порывалась всё это время чего-то сказать. Но спасибо, стало спокойнее, девчонки заткнулись и просто шли, не разговаривая, атмосфера была только как на иголках. Но хоть не колола.
Жила она, слава Богу, не так уж и далеко, как Снежинка, идти нам пришлось не долго, мы минут за пять дошли до старой пятиэтажки, построенной, наверное, лет семьдесят назад: унылое и серое здание, от которых в нашем городе уж давно избавлялись, но не везде руки дошли. И тут девочка жила. Только вот мне не нравилось, как всё сложилось, будто в тёмной коробке сидели со страхом произнести хоть слово. Но любые слова я тут же заткнул, наверное, мне и разбивать эту стену. И почему мне последнее время достаётся подобная фигня?
– А почему ты решила пойти петь на сцене? – пришла мне единственная здравая мысль в голову, спросить её о том, чего так привлекло к выступлению.
– Что? – а вот ответом было лишь непонимание, завёрнутое в удивление.
Мне показалось, я нашёл интересную тему, а то про своё увлечение некоторым всегда хочется, как следует протараторить уши рядом стоящему, даже если ему не шибко интересно. Но не всегда понятно, правильно ли угадал... или о том спросил. Видать тут я ошибся, но сдаваться не хотелось.
– Просто интересно, почему ты решилась петь. Я не собираюсь про тебя что-то выдумывать, просто интересно, поверь, что зацепило.
– Я ей сценарий дала почитать, когда мне рассказали про её голос, – влезла Ксения. Блин, просил же помолчать! – Вот и согласилась.
– Классно, поёт она отлично, – теперь влезла и Настя. Полностью разнесли мою просьбу, понятно, любят они послушать... себя.
– Я просто решила помочь, раз все боялись, – пробурчала она.
– Ну да, видела, – просто сказала Ксения, отрезав весь её настрой возражать.
Девочка продолжала идти вслед за нами, с таким видом, будто её кипятком облили. Настолько слова Ксении ударили? Но исправить положение надо было.
– Я лишь хотел узнать, почему решила выйти на сцену.
– Я... – она будто хотела что-то сказать, поделиться, но решила сдержать в себе, сжав губы, они аж превратились в тонкую линию.
– У меня вот родители в театре играют, – начала Настя своим живым голосом, – я настолько полюбила на них смотреть, что сама захотела. Хотя покойная бабушка для меня стала примером, великая актриса!
– Бабушка? – сорвалось с губ девочки словно какой-то ключик к моему вопросу.
– А у меня примером стал отец, может быть ты смотрела его фильм, – теперь уже рассказывала Ксения. – Он очень популярным кинорежиссёром был, я и загорелась.
– Твоя бабушка тебя вдохновила? – с интересом спросила Даша, глянув на Настю с ожиданием услышать дальше.
Неужели она подобрала какой-то ключик к этой девчонки?
– Очень! Она была на сцене словно королева, которая способна на всё, для которой любая роль как орешек расколоть – никаких проблем. Она и вдохновила стать актёрами моих родителей, и я от восхищения просто глаз оторвать не могла. Она великая актриса.
Отчего-то я заметил, что Ксения насупила брови и недовольно уставилась вперёд, когда слова о её отце проигнорировали.
– Твоя бабушка вдохновила тебя...
– Ага, она при жизни многому меня научила, вот я и на сцене.
После этих слов мы пошли уже молча, Даша как-то странно замолчала, шагала, опустив голову, наверное, о чём-то думая, может вспоминая, что было для неё важно. Я подумал, что Настя дала хорошую возможность развязать ей язык, чтобы узнать получше её, чтобы наше выступление на сцене стало лучше. И я стал думать, как этим воспользоваться.
– Значит ты решила петь, – собирая всё услышанное воедино, начал я, – потому что тебя вдохновил кто-то?
– Что? – не злобно, просто словно бы я оторвал её от каких-то мыслей, спросила она.
– Ну, ты из-за кого-то поёшь...
– Он о том, что может и тебя бабушка вдохновила петь?
И услышав эти слова Насти, девочка повернулась в мою сторону, глянув с открытым ртом, будто я раскрыл её секрет. Хех, может так и есть!
– Ну да, именно это я и имел ввиду, вдруг твоя бабушка была известной певицей.
– Нет, – просто, но с какой-то горечью, ответила она, а потом добавила: – И да.
Последние слова прозвучали как о чём-то потерянном, но дорогом и любимом. Как же Настя удачно вспомнила свою бабушку, теперь хоть понятней стало что-то.
Но к этому времени мы уже подошли к подъезду, где жила девочка. Тёмный, без освещения, с одной поломанной скамейкой и с горящим тусклым красным светом домофоном на двери, но не шибко-то и дающий возможность разглядеть цифры. Забота под любым предлогом сюда и не заглядывала совсем. Небольшое ограждение у подъезда, которое должно было защищать садик (которого сейчас нет из-за холода, да и там разве что трава росла), защищало разве что от маленьких детей, да и то они могли обойти. И правда дом не для состоятельной семьи, или тут совсем о себе не думали.
Девочка встала спиной к дверям и посмотрела на нас снизу-вверх.
– Я здесь живу, спасибо вам, до свидания, – выпалила она на одном дыхании, словно боясь чего-то. И сразу стало понятно, чего.
– Ну уж нет, я сама всё должна увидеть, мне это не безразлично, – с чересчур серьёзным голосом ответила Снежинка, которая, видать, хотела убедиться в правдивости жизни этой девочки. Её это серьёзно зацепило, похоже.
– Нет, прошу, я не хочу! – как и девочку желание Снежинки, её голос умолял нас, не делать этого.
– Почему?
– Я не хочу, чтобы вы беспокоили маму, пожалуйста.
– Значит она и правда у тебя пьёт? Может сейчас? – выдавала своё Ксения. Только явно переступала черту со своим желанием всё узнать про её семью, ничем хорошим это не кончится для нашего выступления. Я не задумываясь положил ладонь на её плечо.
– Прекрати, это не твоё дело.
– Почему? Я прекрасно понимаю, как можно жить в бедной семье, а если ещё и мать пьёт и не заботится о своём ребёнке, жизни у этой девочки не будет.
– Ты же видишь, – прошептал я, поднеся губы к её уху, – она не хочет об этом говорить, мало ли чего ты добьёшься.
– Но если её сейчас не поддержать, может её мать загубит её талант, сопьётся, и её научит...
–Я люблю свою маму! – вдруг выкрикнула девочка, и все посмотрели на неё, увидев... Мы все увидели зарёванное лицо, слёзы катились по её щекам. – Она пьёт, но не часто и одна, и я люблю её, не отбирайте её, не говорите учителям. У меня больше никого нет!
Ну вот, довели, если мама заметит её слёзы и решит узнать всё, а Даша расскажет о нас, у нашего выступления точно будут проблемы. Возможно Ксения поняла это, только с открытым ртом уставилась на неё, но больше ничего не говорила, просто раскрыла рот.
– Давай лучше я отведу тебя до дверей квартиры, хорошо? – Настя выступила вперёд и присела на корточки возле девочки, заговорив с ней нежным и добрым голосом. – Заходить я не буду, беспокоить маму тоже, но пока поднимаемся, поговорим о твоём выступлении, мне оно очень понравилось. Хорошо?
Девочка, вытирая с щёк слёзы, энергично закивала.
– Хорошо, вы подождите меня тут, а мы пройдёмся. Я не долго.
Разворачивая девочку к нам спиной, Настя положила ей руку на плечо, и спустя секунды они скрылись за дверью.